Когда фургон миновал его, Серегил заметил, что тот нагружен большими бочками. Упряжка пивовара, развозящего по ночам заказанный товар?

Как кошмарное видение, лошади и фургон исчезли в тумане под грохот копыт и звяканье упряжи.

Серегил, обнажив клинок, скорчился в темном углу и дождался, пока шум затих вдали. Он внимательно присматривался, не появится ли кто следом. Никого не заметив, он подбежал к распростертому на мокром булыжнике телу Ритела.

От увиденного к его горлу подступила желчь. Человек превратился в кровавое месиво, торс был весь разворочен. Зажимая рот рукой, Серегил наклонился над Рителом и почувствовал знакомый запах, который не могла перебить ужасная вонь от вывалившихся внутренностей.

«Этим вином я тебя угощал», — подумал Серегил, отводя глаза от оросившего камни содержимого вспоротого желудка.

Губы Серегила сжались в тонкую линию от гнева и отвращения. Он нашел отрезанную ногу и положил ее вместе с другими останками, затем вынул волшебный свиток Нисандера, тот самый, который он лишь несколько минут назад собирался вручить Рителу. Сжимая его в одной руке, другой он схватил каким-то чудом не пострадавшую правую руку Ритела и сломал печать. В следующий миг улица была пуста.

— Нисандер!

Яростный вопль Серегила отдался эхом в пустом коридоре тюрьмы. Терпеливо дожидавшиеся там Нисандер, Алек и Теро подпрыгнули от неожиданности. Нисандер первым опомнился и, кинувшись к двери камеры, произнес заклинание, вызывающее колдовской свет; потом заглянул сквозь решетку. Внутри Серегил склонился над чем-то, более всего похожим на узел грязной одежды. Однако зловоние, ударившее в нос Нисандеру, говорило о другом. По его команде дверь распахнулась, и маг вошел в камеру.

— Клянусь Четверкой!.. Что случилось?

— Его переехал фургон на улице, — сквозь стиснутые зубы прошипел Серегил. — Я был практически рядом с ним… Он застыл на месте, как испуганный кролик, и взбесившаяся упряжка с фургоном пивовара сбила его, а я ничего не мог сделать, чтобы спасти…

Нисандер услышал за спиной судорожный вздох и, оглянувшись. увидел, что Теро, зажав рот рукой, пятится от двери. Алек, бледный и суровый, остался в камере, глядя, как Серегил со зловещей тщательностью снимает с мертвеца одежду, не обращая внимания на то, что его нарядный кафтан весь измазан зловонной жижей.

Серегил был бледен как мел. но его глаза горели яростью. Опустившись на колени с другой стороны трупа, Нисандер протянул руки к разбитой голове мертвеца.

— Снова ничего, — вздохнул он. — Расскажи мне все подробно. Это был несчастный случай?

— Что-то мне в последнее время не очень верится в несчастные случаи, — прорычал Серегил. Он перевернул тело, и на солому выпал покрытый кровью кошелек, в котором зазвенели монеты. Серегил развязал его, рассмотрел содержимое, порылся в лохмотьях, оставшихся от кафтана, потом со злостью швырнул их в противоположный конец камеры.

— Будь оно все проклято! — яростно выкрикнул он. — Будь оно все проклято! Ведь была же записка! Кто-то вызвал его туда, кто-то, кого он знал. Он отправился на свидание со смертью, насвистывая, словно счастливый жених! Алек, стяни сапог с той ноги и поищи в нем.

Алек послушно взялся за отрезанную ногу. Нарядный сапог был сшит точно по мерке, и юноше пришлось упереться ногой в останки бедра, чтобы стащить его. Потом он пошарил внутри и покачал головой:

— Здесь тоже ничего.

— Как и здесь. — Серегил отбросил другой сапог и взялся за порванные штаны Ритела. Еще раз тщательно осмотрев всю одежду, он выпрямился с хриплым стоном и со злостью ударил окровавленным кулаком по стене камеры.

В этот момент в двери появился Теро.

— Прости мне мою слабость, Нисандер, — пробормотал он, все еще бледный до синевы. — Есть что-нибудь, чем я могу помочь?

— Смотри внимательно, — сурово ответил ему Нисандер. — Когда-нибудь твой долг заставит тебя покинуть безопасное убежище, предоставляемое Ореской; ты должен быть достаточно сильным, чтобы не отводить глаз от подобного зрелища. Может, это и был несчастный случай…

— Несчастный случай! — взорвался Серегил, с яростью глядя на тело. — Потроха Билайри, Нисандер, этот человек был убит, и Тим был убит тоже!

— Может быть, и так, И мы так и не узнали, по чьему замыслу Рител делал свое черное дело.

— Но карта?.. — Серегил повернулся к Алеку.

— Ее там не было, — уныло ответил Алек, все еще не отводя глаз от Ритела. — Ничего там не было. Одежда, письма, инструменты — все исчезло. Комната была вся перерыта Не думаю, что он собирался снова туда возвращаться. Старуха — хозяйка дома — говорит, что сегодня днем все имущество увезли на телеге Нисандер на секунду закрыл глаза, потом вздохнул.

— Мы с Теро сегодня ночью пройдем по вашим следам — используя свои собственные методы. Если что-нибудь выяснится, я дам вам знать сразу же.

Взяв Алека под руку, он увлек юношу в коридор. Но Серегил остался в камере, мрачно глядя на тело.

— Ах ты, умный сукин сын, — прошептал он так тихо, что Нисандер с трудом расслышал. — Ты оказался более ловким, чем я думал.

Глава 28. Неясное пророчество

— Отпей! Отец, где же ты? — Крепко сжимая в руке волшебную траву, полученную от Валериуса, Алек мчался по узкому проходу. Ни окон, ни дверей здесь не было, лишь бесконечные каменные стены; Алек уже потерял счет поворотам коридора. На полу виднелись темные пятна крови, от стен гулко отдавалось затрудненное дыхание его отца. Но как бы быстро Алек ни бежал, догнать его он не мог.

— Отец, подожди! — взмолился он, смахивая слезы отчаяния. — Я нашел дризида. Позволь мне помочь тебе. Почему ты убегаешь?

Хриплое дыхание стало неровным: очевидно, отец попытался что-то сказать; потом настала мертвая тишина.

И в этой жуткой тиши Алек уловил новый зловещий звук: эхо тихих шагов позади, совпадающих с его собственными шагами. Когда юноша останавливался, останавливался и преследователь; когда он снова двигался, возобновлялся и звук шагов.

— Отец… — неуверенно прошептал Алек.

На этот раз звук шагов не прекратился, и внезапно Алек ощутил смертельный ужас. Оглянувшись через плечо, он увидел лишь пустой коридор. И все же шаги приближались, становясь все громче.

Алек бросился бежать, ожидая, что в любую секунду его схватят сзади. Шум преследования все приближался и делался громче.

Неуклюже вытащив рапиру из ножен, Алек повернулся, готовый сражаться, и обнаружил, что вместо клинка его рука сжимает древко стрелы без наконечника.

Перед ним высилась стена тьмы.

Алек подскочил в постели и уселся, прижав колени к груди; его била дрожь. Ночная рубашка пропиталась холодным потом, по щекам текли слезы. За стенами дома бушевала буря — ветер уныло завывал в трубе, в окна хлестал дождь.

Грудь юноши вздымалась, словно он на самом деле быстро бежал. Несколько раз глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, Алек сосредоточился на теплом сиянии углей в очаге и постарался прогнать горький туман кошмара. Его сердце билось уже почти нормально, когда на другом конце комнаты скрипнула половица.

— Это уже третий раз за неделю, верно? — спросил Серегил, появляясь в освещенном круге у камина. Плащ его выглядел промокшим насквозь, со спутанных волос капала вода.

— Проклятие, как ты меня испугал! — выдохнул Алек, украдкой вытирая глаза уголком одеяла. — Я не ожидал, что ты сегодня ночью вернешься.

Прошла уже почти неделя со дня смерти Ритела; никому из них, даже Нисандеру, так и не удалось найти хоть что-то, говорящее о вине кузнеца в чем-то большем, нежели вредительство в канализационных туннелях и подозрительные разговоры в игорных домах. Все, кроме Серегила, признали поражение и отступились; тот же становился все раздражительнее, когда очередной след снова заводил его в тупик. Последнее время Алек старался держаться от него подальше, за исключением тех случаев, когда у них оказывалась общая работа. Когда наконец Серегил отправился на улицу Огней в поисках утешения, Алек счел это благоприятным знаком и теперь подумал, что неожиданное возвращение друга ничего хорошего не сулит.